Большого труда стоит весне разбудить от богатырского сна поздний дуб. Давным-давно отцвели первоцветы, осыпались лепестки диких яблонь и груш, сухим туманом лег на тропинки осиновый пух, оделся листвой ранний дуб, а от позднего все еще нет настоящей тени. Коробятся под жарким солнцем прошлогодние листья, тусклые и пыльные.

И если бы не солнечный луч, не заметил бы я возле замшело-трухлявого пня блестящий браслет, почти такого же цвета, как листья под ним. Но не успел наклониться и протянуть к находке руку, как ожило и разорвалось кольцо и словно протекло сквозь пересохшую ветошь. Исчезло без шороха, не шевельнув ни былинкой. Было ли оно на самом деле или показалось?

Даже в разгар весны, когда никому из лесных обитателей не сидится на месте, когда и ночных и сумеречных охотников тянет на солнышко, встреча с лесной безногой ящерицей-веретеницей — редкая удача. У того, кто не знаком с этим существом, при первом взгляде на него возникает одна мысль: «Змея!» А сходство лишь в том, что и у веретеницы, и у змеи нет ног. Веретеница не по-ящеричьи стройна и роста змеиного, но нет у нее ни змеиного изящества, ни змеиной гибкости: может свернуться кольцом, но не может сложиться ни вчетверо, ни даже пополам, а тем более завязаться хитрым узлом.